Экскурсия в Сьерра Неваду

Мориц Вильком прибыл в Гранаду 11 июля 1844 года. На следующий день, благодаря стараниям прославленного в “Сказках Альгамбры” Матео Хименеса, расположился в одной из квартир, у южной стены Альгамбры на территории мавританской крепости, из которой по вечерам открывался манящий вид на горный массив и среди накрытых голубоватым покрывалом дымки горных пород выделялась снежная пирамида Велеты. И при первой же возможности, а такая подвернулась уже неделю спустя, Мориц присоединился к экскурсии в Сьерра Неваду. Матео Хименес сообщил, что есть трое желающих, два француза и один американец, чтобы подняться на пик Велеты. Несмотря на то, что запланировано было уложиться в сутки и экскурсия должна была состояться верхом, а это означало, что не будет достаточно времени изучить окрестности внимательно, Мориц все равно согласился, так как поход давал возможность получить хотя бы общее впечатление и ознакомиться с тем местом, где ему предстояло провести пару лет.

В полночь Матео забрал нашего героя из отеля в Альгамбре, сам он жил по-соседству, и они спустились по ночному лесу Альгамбры, погруженному в тишину, которую нарушал только плеск фонтанов и тихое мелодичное журчание каналов, по которым вода стекала вниз с холма, да еще время от времени звон колокола Велы, по ударам которого регулировалось орошение в гранадской долине. На Театральной площади, перед гостиницей Фонда де Комерсио, стояли наготове пять запряженных лошадей и осел, нагруженный провиантом. Вскоре появились и заспанные французы. 

В своих воспоминаниях Мориц пишет: “Мы четверо и Матео оседлали коней, а родственник хозяина гостиницы Висенте, которого я потом взял в слуги на время своего пребывания, забрался на осла. В три утра наша кавалькада двинулась с места. Направившись сперва по Аламеде, обрамленной линией вязов и не оснащенной еще газовыми фонарями, мы двинулись к Зеленому мосту и оттуда вдоль реки Хениль и вверх дальше по направлению в Гуэтор Вега, откуда открывается прекрасный вид на город. Сделав привал у каштанового источника, где по деревянному желобу течет тоненький ручеек, Матео рассказал нам легенду, связанную с этим местом, в которой речь идет о временах морисков, но французы, которые едва понимали по-испански не уделили рассказу гида должного внимания, упиваясь видами на удаленный город со своей Альгамброй.” Эту легенду и еще парочку других легенд, рассказанных Матео, следуя примеру В. Ирвинга, записал М. Вильком в конце своей книги. 

“Солнце приближалось к полудню, на высоте 2.800 метров мы достигли первого снега. Но несмотря на снег солнце палило беспощадно, так что хотелось укрыться в тени отвесной скалы. Висенте распростер шерстяную скатерть, подали вино в бурдюке, которое необходимо было разбавлять водой из талого снега, так как поблизости не нашлось ни одного источника. Дальше подъем оказался утомительным, что связано с высотой. Кроме того, горная порода под снегом сильно скользила под ногами. Оказалось, что в Гранаде никто не знает об альпийской обуви, покрытой шипами, без которых в Альпах не обходится не один альпинист. У нас не было даже “альпаргатас”, которые носят здесь в горах, это обувь с подошвой из куделя (сделанная из волокон льна или конопли), которые шнуровкой прочно фиксировались на ноге, на сухой земле они дают хорошее сцепление, так что можно ходить по обрывам не соскальзывая. А у нас же была обычная обувь. Было два пути подняться на Велету, по тропинке, которая вела прямо над обрывом в метров 700-800 метров, либо же в обход по снегу. Так как французы испугались подниматься над обрывом, пришлось выбрать более утомительный вариант. Во время подъема, французы один раз поскользнулись и скатились вниз, поэтому добрались до вершины последними.”

Наш юный путешественник остался бы и дольше, он даже не расстроился, что на горизонте голубая дымка, несущая в себе песчинки песка из Сахары и предвещающая жару, затянула горизонт, так что в этот день им не удалось увидеть Средиземного моря. Мориц понимал, что здесь он не в последний раз и его задача, получить первое впечатление и ориентир относительно расположения гор. Он собрал пару растений для дальнейшего изучения, в тот момент, когда Матео стал подгонять к возвращению. Французы предпочли скатиться по снежному склону и тут же оседлали своих лошадей и пустились в путь к источнику Дорнахо, отобедав там, спуск проходил довольно быстро, но несмотря на это, когда экскурсанты достигли города, уже пробило восемь часов. 

John Phillip, 1853

Мориц хотел было удалиться на покой, но его пригласил к себе Матео на вечернюю посиделку за бокалом вина. Тут Висенте, взяв гитару и ударив пару раз по струнам, стал петь куплеты о покорении Велеты и о том, что Мориц оказался отважным альпинистом. После того, как все по очереди сымпровизировали пару куплетов, Мориц был восхищен талантом андалузцев, так легко слагать стихи. Но как только под пальцами Висенте струны зазвучали в стиле арагонской хоты, присутствующие юноши поднялись, чтобы пригласить девушек с бархатно черными глазами на танец. Вот как Мориц завершает описание этого вечера: “Танцуют здесь, едва касаясь друг друга кончиками пальцев, кружась вокруг друг друга. Что же символизирует этот танец, если не бессловесное признание в любви? Танцоров сопровождали, следуя ритму музыки, кастаньеты, а также удары в ладоши, и подбадривающие крики: “оле, альса, салеро, альса”. В то время пока танцоры кружились в танце, среди присутствующих мужчин кружил jarillo - глиняный графин с вином. Это был настоящий народный танец, полный андалузской поэзии, который невозможно увидеть нигде больше, только как в Гранаде. Я возвращался домой, когда колокол Сторожевой Башни отбил одиннадцатый час. На убранном и украшенном свежими цветами столе меня все еще дожидался ужин.”